Тигран Асатрян успел получить основательное художественное образование еще при советской власти, пройдя все возможные этапы от кружка Дома пионеров до Ереванской Академии художников, усвоив традиции реалистической живописи, ее главные живописно-пластические ценности. Затем наступило время для поколения, состоящего из одиночек, где каждый решает сам за себя. И на творческом пути Тиграна Асатряна, который начался после, ах все оказалось не так просто. В техническом отношении он продолжает развивать, оттачивать мастерство обработки деталей. Но как перед каждым художником, перед Тиграном встает проблема личностного отношения и отклика на новые условия жизни. Он ощущает и непонятность, и запутанность, которая не поддается однозначной интерпретации, но его не привлекла новая рыночно-коммерческая сторона дела. На пути интеллектуально-нравственных поисков его ожидало самое сильное испытание: он пережил клиническую смерть. Это судьба заставила смотреть ей в лицо сквозь пережитое, что помогло ему открывать мудрую радость сквозь труд, боль преодоление усталости. Тигран по-своему стал слышать разноголосицу мира личных ощущений. Для художника наступало время эмоционального возрождения, более мужественное, обогащенное интеллектуально и окрашенное мягкой поэтичностью. Обволакивающее нас настоящее по ходу душевных авторских движений исполнено чувством тревоги, порой тоски и скуки, но и пронизано сочувствием и пониманием, нежным смирением, добротой, простодушием и ясностью. Ведь банальные истины содержат в себе глубинный смысл.
Вот сидит перед нами «Старая кухарка», опытная, знающая секреты своего нелегкого дела. Достигнуть отчего дома спешит «блудный сын» («Дорога домой»), спешит в сумерках, многое переживший в своих приключениях, испытаниях. Он мечтает о домашней яичнице, тепле и уюте. А «Странник» со своим жалким скарбом, продрогший, в сопровождении собаки и вороны хочет простого доступного счастья, естественной жизни с ее постоянным круговоротом дней и сменой привычных процессов труда и отдыха… А вот дрессирующий курицу, при слабом свете месяца, внезапно вызывает в памяти:
«… И с петухом в руке прийти во двор к гадалке, А белый, белый снег до боли очи ест» (О. Мандельштам). Нас покоряет чистота и простодушие крестьянки, где она вместе с домашними животными завороженно внимает музыке из допотопного патефона…
В этих работах зритель начинает проникаться и сочувствием, и авторским пониманием, пытаясь двигаться по ходу душевных движений Тиграна Асатряна, а о многом зритель должен догадаться сам…
И в любой работе мы откликаемся на высокий культурный уровень художественного языка. Каждый сюжет (эпизод воспоминаний или мучительного сна) оборачивается чудотворством или чудодейством.